Наша библиотека
Различать грани периодов в текучей и непрерывной стихии человеческой жизни очень нелегко. И вместе с тем, с непосредственной очевидностью открывается несоизмеримость сменяющихся исторических циклов. Вскрываются новые темы жизни, сказываются в действии новые силы, образуются новые духовные очаги... Уже по первому впечатлению можно сказать, - конец IV-го века обозначает какую то бесспорную грань в истории Церкви, в истории христианской культуры. Условно эту грань можно определить, как начало Византинизма. Никейский век замыкает предыдущую эпоху. И если не с Константина, то во всяком случае с Феодосия начинается новая эпоха. При Юстиниане она достигает расцвета, своего άκμή. Неудача Юлиана Отступника свидетельствует об упадке языческого эллинизма. Начинается эпоха христианского эллинизма, - время, когда пробуют строить христианскую культуру, как систему. И вместе с тем, это время болезненной и напряженной духовной борьбы... В спорах и треволнениях раннего византинизма не трудно распознать единую, основную, и определяющую тему. Это христологическая тема. И в тоже время - тема о человеке. Можно сказать, - в христологических спорах в действительности обсуждалась и решалась антропологическая проблема. Ибо спор шел о человечестве Спасителя, о смысле восприятия Единородным Сыном и Словом человеческого естества. И тем самым, - о смысле и пределе человеческого подвига и жизни. Может быть, именно поэтому христологические споры получили такую исключительную остроту, и затянулись на три столетия. В них вскрывалась и обнажалась вся множественность непримиримых и взаимно исключающих религиозных идеалов. Закончились эти споры великой культурно-исторической катастрофой, - великим отпадением Востока: почти весь негреческий Восток оторвался, выпал из Церкви, замкнулся в ересь.
Перейти к книгеОчерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке
Перейти к книгеОт автора: "Я постараюсь затронуть тему об отношениях между властью и верой. Вначале я сделаю попытку определить, что означают эти слова. Затем остановлюсь на том, что нового внесло в эти понятия христианство. И наконец, я задам вопрос: как сегодня христианин может критиковать власть и осуществлять ее на практике? "
Перейти к книгеПисать в наш безумный век о смысле бытия может показаться кому-то великой дерзостью, кому-то - безрассудством, а кому-то - просто насмешкой. Рассуждать так могут только те, у кого Бог, по слову апостола Павла, мудрость мира сего обратил в безумие. Пьер Шоню вовсе и не пытается доказать осмысленность этой жизни, он просто честно рассказывает о ней - и здесь читатель мог бы вспомнить древний исторический метод, сформулированный некогда Квинтилианом: scribitur ad narrandum, non ad probandum - пишут для того, чтобы рассказать, а не для того, чтобы доказать. Однако основную цель своей книги автор видит не просто в спокойном объективном повествовании, широта которого поражает, а в своем трезвом свидетельстве о смысле мира и о том, что мир существует, потому что бытием его наделил Бог. И это - единственное, что по-настоящему хотелось бы автору сказать читателю.
Перейти к книге