| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Глава 17. ПОКАЯНИЕ И ТАИНСТВО ПРИМИРЕНИЯ
Эту главу можно правильно понять, только прочитав главу "Величие и ничтожество человека". Текст ее мы не в состоянии привести здесь, но вы, должно быть, уже знакомы с ней.
Исповедь представляет для большинства некатоликов самую большую трудность. Исповедальня, которая есть в каждом храме, уменьшила симпатии к Католической Церкви у многих и многих. Но с другой стороны, именно исповедь, стремление избавиться от своей вины часто приводит немало людей к Католической Церкви. Мы намеренно не назвали главу "Исповедь", так как это слово не выражает всего, что на самом деле совершается при этом таинстве. "Исповедаться" означает признаться в своих грехах, но ведь не это главное. Гораздо важнее сам процесс покаяния, то есть внутреннее очищение человека. Поэтому Церковь говорит о "таинстве покаяния". Точнее было бы сказать "таинство примирения", потому что так более очевидно, что главное действующее лицо Бог.
Тут возникает следующее возражение: если дело заключается во внутреннем преображении, к чему подробное признание своей вины, да еще с участием другого человека? Разве нельзя говорить один на один с Самим Богом?
Человек с чувством вины и страха...
Покаяние, вина, грех всем известно, какие это несовременные и не вызывающие симпатии понятия. Если они еще и употребляются, то только в сочетаниях "дорожные правонарушения" или "налоговые преступления". Заплатишь и готово, Бог тут ни при чем. Грех, по мнению общества, всего лишь незначительный проступок. Утверждалось даже, что не существует вины как таковой; сознание вины это якобы результат общественного нажима, вызванного религией.
Можно наверняка утверждать, что каждый из нас определенным образом часто неосознанно ощущает собственное несовершенство: думая о том, что не совершил добро, о собственной бездарности, равнодушии к несчастью соседа, о принятом, но не выполненном решении. Человек иногда пугается собственных мнений такие они завистливые или агрессивные; он совершает множество поступков или бездействует из страха перед другими то есть по малодушию. Человек бессознательно чувствует себя виноватым оттого, что запустил работу, зря потратил время, плел интриги... Врачи знают, что неконтролируемое ощущение вины бывает причиной многих болезней. Однако чаще всего мы называем неконтролируемое ощущение вины по-разному: тоска, невроз, жизненный конфликт, напряженность, депрессия.
Нельзя отрицать и то, что часто неконтролируемое ощущение вины коренится в воспитании и даже бывает ложным. Но этим не объяснишь и не уничтожишь каждое ощущение вины. Именно зрелые люди сознают свою провинность независимо от окружения. Если один из супругов оскорбил другого и может, как раз тогда, когда партнер простил его осознал размер своей вины, то общество тут ни при чем, оно ничего не внушало. Самоосуждение проистекает из осознания, что нарушены общечеловеческие ценности. Здесь хотелось бы углубить нашу мысль. Вина разрушает не только отношения между людьми, но и Божий замысел мира и людей, даже если мы этого четко не осознаем. Настоящая вина по сути разрушает отношения с Богом, это следствие греха. В том ее тайна и опасность. Поэтому осознание вины носит такой общий характер.
Из сказанного ясно, что человек осознает свою вину, когда чувствует, что стоит перед Богом. Недостаточное осознание вины бывает нередко следствием недостаточной веры.
Мы различаем тяжкие и повседневные грехи. Тяжкий (смертный) грех это сознательное действие человека против голоса собственной совести и против Бога. В сущности, это полный отказ от Бога, разрыв отношений с Ним. Потому кроме серьезности самого состава деяния условиями тяжкого греха будут осознанность и добровольность его совершения.
Однако не каждая вина влечет за собой отказ от Бога. Чаще это всего лишь непоследовательность и половинчатость. Человек стремится к Богу, но не желает приложить для этого усилий. Такой грех мы называем "легким" или повседневным.
..и отпущение
Нельзя преодолеть вину, забыв о ней или подавив ее. Постоянные мысли о вине прямая дорога к комплексам. Помирившиеся супруги чувствуют облегчение и умиротворенность. То же ощущает человек, который старается исправить причиненный им вред. Мы можем также довериться третьему лицу и получить от него совет, который все наладит и облегчит нашу совесть. В этих случаях вина преодолевается человеком, и он очень счастлив, что такое возможно. Виноватый зависит от другого человека, который избавит его от чувства вины, искупит ее.
Но и этого мало. Мы ведь выяснили, что вина коренится очень глубоко. Прощая вину, мы тоже должны смотреть глубже. Нельзя полностью загладить вину чисто человеческими средствами с помощью общества или облегчающей беседы с психоаналитиком. Беседы по душам, примирение, исправление а все это содержится и в исповеди не объемлют всего. Истинное преодоление вины дано не человеку, а Богу, и осуществляется именно Богом.
Многие представляют это таким образом: человек раскаивается, принимает твердое решение, исповедуется, а Бог отвечает отпущением грехов. Но это представление о торговом обмене. На практике оно означало бы следующее: человек исправился, а Бог милосердно простил ему прошлое.
Вина это не поломка, которую легко устранить, не пятно, которое можно вывести, прошлое не "отчистить" так же легко; вина это не счет: заплатил и свободен. Если грех заключается в разрыве с Богом, то инициатива по преодолению этого разрыва должна исходить от Бога. Человек не в силах сам потребовать от Бога контакта; он может лишь открыться Богу и ждать Его. Бог готов склониться к человеку и тогда, когда тот отвернулся от Него. При первом же признаке обращения, раскаяния, Бог начинает действовать: идет к нам и зовет к Себе в самых разных ситуациях. Он заботится о нас, хотя мы еще далеки от Него (ср. Рим 5,6-10). Более того:
Искупление нашей сегодняшней вины по сути уже произошло; Бог идет навстречу человеку. В Человеке Иисусе Бог приходит туда, где находится грешный земной человек, "ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех" (2 Кор 5,21). В Христе и через Него превозмогается наша вина во встрече с Христом происходит наше освобождение; надо только принять его от Христа.
Христос освобождает
Нищие, немощные, мытари, грешники вот те, кого всегда искал Христос. Он пришел не судить и осуждать, а спасать (ср. Ин 3,17). "Живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был" (Иез 33,11; ср. Мф 9,13). Таково Божие окружение, в котором мы живем.
Иисус проявляет Свою благосклонность к тем, кто признается в своей вине: к мытарю, который, чувствуя за собой вину, не отважился пройти вперед в храме (Лк 18,9); к Закхею, который стремился изменить свою жизнь и раздать нищим нечестно добытые деньги (Лк 19,1); к распятому на кресте разбойнику, который признал свою вину (Лк 23,39). Иисус знает не только людей своего времени, Ему хорошо известно все, что характеризует человека как творение: возможность провиниться и стремление избавиться от своей вины.
Грехи отпускаются человеку не только благодаря его поступкам, но и по Божиему обещанию: "Чадо! прощаются тебе грехи твои" (Мк 2,5). Когда Христос произносит эти слова, они вовсе не означают то, что Бог как бы "закроет глаза", они значат больше, чем отпущение грехов, это означает новое начало. Грех действительно уничтожается; начинается новое сотворение, возрождение (ср. Ин 3). Нет больше прежнего человека, отягощенного прошлым; после отпущения грехов перед Богом и миром предстанет новый человек. Все, что было сказано о воздействии крещения, относится и к отпущению грехов.
Всю жизнь мы освобождаемся от грехов. Человек способен опомниться, вновь обрести понятия о добре: разбойник на кресте смиряется с приговором; Закхей готов исправить допущенную им несправедливость; отпущение грехов одновременно означает завет противиться равнодушию, несправедливости и злобе.
А сегодня...?
Кто нам сейчас отпускает грехи? Христово дело продолжает Церковь, в которой Христос присутствует через Своего Духа. Путь обращения к Христу ведет через Христову Церковь; лишь ей дано было право отпускать грехи, но не люди, а Сам Христос, действующий через людей, отпускает грехи. Бог приспосабливается к нам Он встречается с нами явным, доступным человеку образом.
Достичь отпущения грехов можно по-разному: литургией покаяния, молитвой, причащением и любым добрым делом желанием помочь, исправлением причиненного вреда. В Библии говорится: любовь прикрывает много грехов. Но собственно знак отпущения, установленный Самим Христом, это таинство покаяния.
Иоанн свидетельствует, как Иисус, восстав из мертвых, является Своим ученикам и говорит им: "Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас... Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Ин 20,21 и далее).
Из сказанного явствует, что ученики, к которым обратился Иисус, должны участвовать в отпущении грехов. Иисус дал им право от Его имени отпускать грехи или отказывать в этом. Еще раньше Иисус дал более широкие полномочия: "Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе" (Мф 18,18; ср. 16,19).
Дать людям полное право самим отпускать грехи и, главное, отказывать в их отпущении было бы нежелательно, так как человек стал бы сам решать, хочет ли он подвергнуться такому суду. Для полного отпущения грехов надо прийти в Церковь и рассказать о своей вине.
К чему окольный путь?
Грех считается сугубо личным делом. Поэтому нас так и тянет сказать: "Я сам могу поговорить с Богом". Напрашивается вопрос: почему Христос в этом случае избрал посредничество людей?
Очевидно, Он хочет дать понять, что нет личного, частного пути к спасению, никто не способен спасти себя сам. Собственными силами человеку не справиться с грехом. Даже священник не может сам избавиться от вины; и он зависит от другого священника. И еще: Бог включает людей в процесс отпущения грехов, ибо хочет показать, что грех никогда не бывает частным делом, всегда отзывается социальным эхом. Как ни утаивай проступок, он нарушает не только личную гармонию с Богом, но и делает весь мир в целом хуже. То же касается и ближнего.
Понятно поэтому, что каждый грех является и проступком по отношению к церковному сообществу; ведь когда болит один орган, страдают все остальные и этим они отягощены (ср. 1 Кор 12,26). Проступок одного человека ослабляет мощь Церкви как целого. Поэтому примирение с Церковью должно осуществляться через ее представителя. Уже Павел подтверждал участие Церкви в отпущении грехов (Гал 6,1; 2 Кор 2,5-11; 1 Кор 5,1-5; ср. Иак 5,15 и далее). Даже ранняя Церковь знала, что любой тяжкий грех означал отлучение от церковной общины. Поэтому истинное покаяние при тяжком грехе всегда предполагало примирение с Церковью через ее представителя, в те времена епископа.
Не обязательно требовать от того, кто совершает таинство покаяния, полного отсутствия грехов. И священник всего лишь слабый человек, он тоже исповедуется. Еще Августин говорил: "Требовать от отпускающего грехи святости это означает вкладывать надежду не в Бога, а в человека". Если бы воздействие таинства покаяния напрямую зависело от святости служителя, потом было бы неясно, действительно ли грехи отпущены. Но поскольку в этом таинстве участвует Христос, человек, может быть уверен в том, что грехи ему отпущены.
Практика покаяния была в первых столетиях существования Церкви намного строже, чем в наше время. Грех тогда считался величайшим преступлением, примириться с Богом можно было лишь раз в жизни. Поэтому таинство покаяния осуществлялось в ранней Церкви гораздо реже, часто лишь в конце жизни.
Мартин Лютер объясняет исповедь в "Малом катехизисе" таким образом: "Исповедь состоит из двух частей. Во-первых, мы исповедуемся в своих грехах, во-вторых, принимаем разрешение или отпущение грехов от духовника как от Самого Бога и вовсе не сомневаемся в этом, наоборот, твердо верим, что наши грехи отпущены Богом в небесах".
В таинстве примирения в целом исповедь вызывает больше всего критических замечаний. Нечего удивляться, не так-то просто рассказать о своей вине другому человеку.
С другой стороны, человеку свойственно делиться своими трудностями с другими людьми. Одно это внутренне освобождает. Застенчивость и внутреннее неприятие исповеди кажущееся возникают не при исповеди, а раньше, при осознании наших проступков. Само осознание их, голос собственной совести и признание своей вины нелегки, ведь человеку так хочется быть безупречным в своих глазах. Мы боимся правды о себе и потому избегаем самопознания. Таинство покаяния делает невозможным этот набожный а точнее, безбожный самообман. Вот более глубинная причина того, что все идут на исповедь с неохотой. Но если самопознание хоть раз осуществилось, то сама исповедь о своих промахах уже не так тяжела.
Внешнее обрамление таинства покаяния и прежде всего способ исповедания грехов развивался в течение церковной истории. В ранней Церкви повседневные грехи искупались молитвой и личным покаянием. Так делается и в наше время. Все, что теснее связывает нас с Богом, является источником отпущения. Для публичных, то есть всем известных грехов, достаточно было публичной исповеди; в этом случае покаяние и отпущение всегда были публичными.
В ранней Церкви кроме публичного покаяния существовало исповедание тайных, тяжких грехов и их отпущение. Эта форма получила широкое применение. Кроме того, вошло в обычай во время исповеди признаваться также в повседневных грехах.
Если вы услышите, что исповедь "на ухо" начала использоваться уже в IX или даже в XIII веке, то знайте, что это ошибка; в те времена была установлена более частая исповедь в связи с церковной заповедью; тяжко согрешивший обязан был раз в году исповедаться (IV Латеранский Собор, 1215 г.).
В последнее время все чаще совершаются "покаянные богослужения", прежде всего во время Великого Поста и Адвента. Они имеют большое значение, потому что пробуждают дух покаяния и сожаления, ставя человека перед призывом Иисуса к обращению, человеческой совести, социальным последствиям греха и отпущения. Если, однако, общее покаяние принимается за удобную замену индивидуальной исповеди и отпущения, то здесь явное недопонимание христианского покаяния. Покаянные богослужения не заменяют исповеди. Кроме того, "бесспорное учение Церкви заключается в том, что всякий, кто совершил действительно тяжкий грех и тем исключил себя из жизни Церкви и отдалился от Бога, должен искать примирения в таинстве примирения" (Pastorale Busse und Bussakrament in der heutigen Kirche, S. 39 цитата из пастырского послания в Германии).
Признание своей вины, исповедь и покаяние до сегодняшнего дня остались формой, в которой осуществляется таинство примирения. Совершившие тяжкие грехи должны обязательно исповедаться. Поскольку тяжких грехов в жизни совершается не так уж много, в действительности верующие чаще всего исповедуются в повседневных грехах. Их исповедь, разумеется, не обязанность (христиане не должны действовать по принуждению, делать лишь то, что велит долг); верующие просто хотят проявить раскаяние духа. Одновременно они верят в силу и помощь таинства в преодолении тягот повседневности. Таинство это в первую очередь встреча с Христом. Поэтому исповедь как способ покаяния отдельного человека и в будущем останется важным проявлением веры.
Почему так необходимо индивидуальное исповедание конкретных грехов? Почему недостаточно общего признания и просьбы об отпущении, как во время покаянного богослужения?
Мы почти не ощущаем бремени общего сознания греха. Признание отдельных заставляет нас назвать свою вину, определить свое отношение к конкретному проступку, не притворяться ни в чем.
Кроме того, если бы не существовало личного признания в грехах, власть "связывать грехи" оказалась бы иллюзорной, так как не могла бы решать, что простить, а что нет.
И все-таки человек стесняется признать свою вину перед другим. Поэтому для многих огромных облегчением становится анонимность исповеди. Никто не обязан исповедоваться перед тем священником, который знает его лично. Полутьма исповедален помогает устранить последние преграды.
Сейчас многие как раз наоборот ищут в исповеди разговор по душам и индивидуальный совет. Однако это довольно тяжело осуществить в исповедальне, где можно только шептать. И теперь нередко приходят исповедоваться на квартиру к священнику. В современных церквях все чаще вместо исповедален встречаются комнаты для исповеди: в них можно вести настоящую беседу при сохранении анонимности.
Исповедь облегчается и тем, что исповедующий священник связан строгим обетом молчания. Этот обет выше любой служебной тайны. Мы называем его "печатью исповеди", так как священнику как бы "запечатывают" уста. Никаких исключений не допускается. Священник должен пожертвовать жизнью, но не выдать ни слова из услышанной исповеди. Есть много мучеников тайны исповеди.
Раскаяние и намерение
Слово "раскаяние" известно нам из разговорной речи: "Услышав приговор, преступник не выказал и тени раскаяния". Так пишут, к примеру, газеты.
Раскаяться означает допустить, что ты сделал что-то неправильно. Это первый шаг к преображению человека. Самокритику можно рассматривать с двух точек зрения: первая человек осознает свои поступки и признается в них; вторая он пытается отделить себя от них и освободиться. Дело не в отдельном поступке, меняется отношение в целом. Человек обращается и с решимостью спешит навстречу Христу. Подобный самоанализ и одновременно переворот в мыслях описал Христос в притче о блудном сыне. Тот покинул отца и растратил свои деньги на чужбине, "придя же в себя, сказал: ...Встану, пойду к отцу моему, и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою" (Лк 15,17 и далее). Из этого признания проистекает куда больше, чем из отчета о судебном процессе. Человек, обвиняющий себя с точки зрения христианства, ощущает себя перед Богом согрешившим, но в этом есть и вера в милосердное прощение Богом. Грешник отваживается обратиться к Богу, так как уверен, что будет снова принят.
Раскаяние не относится к области чувств и не должно доводить до слез. Мы не властны над своими чувствами. Раскаяние-это вера и воля. Оно требует конкретности и одновременно последовательности; оно заключается в способности посмотреть на свою вину со стороны, в стремлении исправиться и в вере в Божью доброту.
Без раскаяния нет отпущения. Если нет раскаяния, то даже Божия благодать беспомощна ведь она всегда уважает свободу человека, не допускает принуждения. Если нет раскаяния, человек отклоняется от Бога все дальше, то есть грешит. Отпущение несовместимо с таким состоянием даже тогда, когда священник по незнанию внутренней черствости сердца грешника даст ему отпущение грехов. Бог не поддастся никакой "театральщине", он смотрит вглубь сердец, и Его нельзя обмануть. Упрек католикам в том, что они поступают по принципу "я могу исповедоваться снова и снова", несостоятелен. Такое отношение противоположно раскаянию, и не допускает какое бы то ни было отпущение грехов. Раскаяние играет решающую роль в преодолении греха, и Бог тотчас простит нас, если мы, раскаявшись, обратимся к Нему. О связанной с этим обязанности исповедаться в грехе мы уже говорили. Истинное обращение предполагает решимость следовать за Христом.
Так же, как любовь бывает искренней более или менее, так и не каждое раскаяние вызывает отпущение. Можно выразить сожаление по поводу совершенного греха из эгоистических соображений: страха перед наказанием или неприятностями. Это, однако, не настоящее раскаяние, ведь в центре его не Бог, асам виновник: грех удручает меня, так как я нарушил установленные Богом жизненные законы, нарушил Его план относительно мира и людей.
К истинному раскаянию всегда добавляется намерение больше не грешить. Если мы в самом деле внутренне отвратились от греха, такая решимость очевидна. Раскаяние без выводов ложно. Истинное раскаяние предполагает исправление причиненного вреда путем извинения, примирения, возвращения украденного имущества и т. д.
А как быть в том случае, если человек знает, что вопреки своему решению он снова впадет в грех? Скажем, алкоголик предчувствует, что наверняка снова сломается. На исповеди ему все равно будет отпущено, если он серьезно хочет исправиться, пусть умом он самокритично понимает, что от решения до исполнения путь неблизок. Так же обстоит дело со всеми нами, иначе не было бы никаких грехов вообще.
Встречаемся мы еще с одной трудностью. Часто говорят: Не могу я раскаяться в грехе, и не могу решиться больше не допускать греха". В таком случае человек еще не обладает предпосылкой для отпущения греха он должен созреть для такого отпущения.
Епитимья
Украденную сумму денег можно вернуть; ущерб возместить; тяжелее загладить несправедливые наветы, полностью сделать этого нельзя. Нельзя исправить целиком любой проступок что сделано, не воротишь. Так что же, остается утешаться: что уж тут поделаешь? Истинное обращение заставляет человека сделать что-нибудь хотя бы в другой области, если уж нельзя исправить совершенное им. Человек ощущает необходимость принести покаяние.
Хотя грех при Божием отпущении полностью аннулируется, его вредные последствия устраняются не полностью. Кое-что приклеится и к грешнику: к примеру, слабость и склонность оступаться, неприятие добра и сомнение в нем, склонность к порокам. Грех карает себя сам. Св. Августин говорил: "Несобранный человек сам себе наказание". Кто этого не испытал на себе? И после отпущения грехов мы еще боремся с их последствиями.
Теперь ясно, почему священник во время таинства покаяния после исповеди накладывает "штраф" епитимью. Это первый конкретный шаг в новом направлении. Сейчас это в основном молитвы малость по сравнению с виной. Это лишь жалкий символ нашего желания страдать и искупать грех.
В ранней Церкви епитимья была очень строгой, длилась нередко несколько лет. Только потом давалось отпущение грехов. Сейчас прежде дается отпущение, а наложенная епитимья выполняется после исповеди.
Из этих епитимий возникли неправильно понятые индульгенции. Первоначально они означали отпущение части наложенной Церковью епитимьи (но не отпущение грехов!). Положительная сторона индульгенций, сохранившаяся до наших дней, состоит в том, что люди сознают: каждый грех вызывает последствия, и Церковь хочет помочь верующему переносить эти последствия. Под индульгенциями мы понимаем обещание Церкви снять временное наказание за совершенные грехи. Получение индульгенций необязательно.
Отпущение
Если человек, покаявшись, выполнил все условия, о которых мы говорили, отпущение грехов является собственно только подтверждением того, что в исповеди мы получаем отпущение во имя Христа. Формула отпущения грехов такова: "я отпускаю тебе грехи твои во имя Отца и Сына и Святого Духа". Произнося эти слова, священник осеняет крестным знамением кающегося, который принимает отпущение грехов словом "Аминь".
Нет нужды еще раз подчеркивать, что священник может так говорить, лишь получив на это право от Христа, завещавшего: "Кому отпустите грехи...". Не люди, а Христос отпускает нам грехи.
Люди часто говорят: "Я никогда не смогу этого простить". А Бог всегда прощает! Эта уверенность придает исповеди такую умиротворенность, какую никогда не достичь чисто человеческими усилиями. В это мгновение вся тяжесть признания забывается. Кающийся понимает возможность исповедаться как дар. В молитве "Отче наш" мы просим: "И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим...". Таинство покаяния предполагает готовность простить вину и забыть ее в отношениях между людьми. Кто отвергает брата, отвергает и Христа (ср. Мф 5,23).